137-я ДИВИЗИЯ – ЭТО МОЯ СУДЬБА!!!

Не должна быть помпезной Победа…

В начале 70-х годов наша страна, как и сейчас, готовилась отмечать очередной юбилей – 30-летие Победы. Я в это время был студентом истфила ГГУ. Однажды наш профессор Василий Иванович Ефимов на очередной лекции сказал: «Ребята, предлагаю вам написать дипломные работы по истории соединений, сформированных в годы войны в Горьковской области». На курсе нас было 50 историков, и стрелковых дивизий, танковых бригад, артиллерийских и авиационных полков – столько же. Если бы тогда эта работа была выполнена – получилась бы целая библиотека, пусть и из дипломных работ, объемом страниц в 50, по норме. Этот богатейший материал можно было бы десятилетиями использовать в патриотическом воспитании школьников.

На этот призыв профессора откликнулся тогда из курса я один. На доске объявлений, на кафедре был список с номерами дивизий – выбирай любую и занимайся. Не знаю почему, но, конечно, случайно, я выбрал 137-ю стрелковую дивизию. Как потом оказалось, именно эта дивизия первой из горьковских формирований ушла на фронт, в первые же дни войны. Мои однокурсники стали заниматься — кто историей Парижской коммуны, кто историей Англии в средние века, Древним Египтом, в общем, чем угодно, только не историей Великой Отечественной войны. Кстати, только за последние лет 60-65 один историко-филологический факультет ГГУ-ННГУ выпустил не менее 3-х тысяч историков с дневной формой обучения, вдвое больше – вечерников и заочников. А сколько еще историков выпустил педагогический институт… Если бы из этой почти дивизии историков темой Великой Отечественной войны в городе серьезно занимался хотя бы один процент, сколько «белых пятен» войны было бы закрыто.

А тогда, сорок лет назад, сначала перечитал в областной библиотеке всю мемуарную литературу, что имелась на то время. 137-я дивизия никем из наших полководцев даже не упоминалась. Как будто ее и не было на фронте… К тому времени уже познакомился с несколькими ветеранами дивизии, проживавшими в Горьком, в общих чертах представление, где воевала дивизия, у меня было, поэтому стало досадно: как же так — десятки тысяч солдат сражались, погибали, и никто об этом не писал, никто об этом и не знает, кроме самих выживших ветеранов. Решил заниматься этой темой серьезно, хотя тогда даже не представлял, какой пласт истории мне предстоит поднять.

Мечта стать именно военным историком появилась у меня еще в школе. Однажды к нам домой приехал в гости мой дядя, мамин брат, Александр Константинович Клюшин, полковник. Его судьба и рассказы о войне потрясли меня. Воевать дядя Саша начал младшим лейтенантом-танкистом под Минском в первые дни войны, только за лето 41-го – три ранения, несколько раз горел в танке. Потом был роман Константина Симонова «Живые и мертвые», кинофильм по этой книге. Надо же быть такому совпадению: 137-я стрелковая дивизия начала воевать под Могилевом, и Константин Симонов, в то время уже известный журналист, по воспоминаниям офицеров 137-й, в июле 41-го заезжал к ним в дивизию. А когда оказалось, что мой дядя Саша и командир 137-й полковник Иван Гришин встречались на фронте, а после войны вместе служили в Албании в военном атташе, то я понял: 137-я дивизия – это моя судьба.

Для подготовки дипломной работы поехал в Подольск, в Центральный архив министерства обороны. Огромное количество уникальных документов, попадались даже с выцветшими от времени пятнами крови. Две недели, с утра до вечера – читал, конспектировал. Потом подсчитал: 40 тысяч страниц! Но вот беда: документы дивизии в архиве с ноября 41-го? А за лето 41-го? Все пропали в трех окружениях… В архиве Министерства обороны в это время работали над мемуарами несколько десятков генералов, и я, студент. По вечерам – разговоры с генералами. Многому я тогда у них научился. Потом мне надо было научиться разговаривать не только с пехотинцами, но и с артиллеристами, разведчиками, связистами, военными медиками – у каждой военной специальности своя специфика и термины.

Защитил дипломную работу, огромный массив информации надо было уложить в норму – не более 50 страниц. На всероссийском конкурсе студенческих работ по истории мой диплом занял 2-е место. Ветераны дивизии, горьковчане, попросили: «Пиши теперь книгу!»

Надо было разыскать и опросить как можно больше ветеранов дивизии. В то время не было ни интернета, ни диктофонов. Тысячи писем, сотни встреч, поездки по всей стране каждое лето, в отпуск – работал тогда в школе учителем истории. Когда через 25 лет закончил книгу, подсчитал: опрошено 380 ветеранов дивизии из 110 городов и селений… Я как-то и не заметил годы застоя, перестройку…

Надо было обязательно побывать на местах боев – как же писать о солдатах, не имея представления, где они воевали! В 1976 году был первый поход – от Орши до города Ефремова в Тульской области. Ветераны дали мне копию карты с нанесенным маршрутом пути дивизии в 41-м, по ней и пошел. Вышел из поезда в Орше в 4 часа утра и пошел по дороге вдоль Днепра на Могилев, как колонны солдат дивизии в начале июля 41-го, только спустя 35 лет. Конечно, мне было несравнимо легче: ни винтовки за плечом, ни снаряжения, ни тяжелых сапог – шел налегке, в кедах. В первый день надо было сделать марш-бросок в 70 километров, до села Сухари под Могилевом, как и бойцы дивизии. Около полуночи, за 20 часов пешком, на горизонте засверкали огни большого города – Могилев! Дошел. Несколько часов сна в придорожной канаве и снова вперед, на место первого боя дивизии, еще 30 километров. Нашел, по описанию ветеранов, это место. Мрачный лес, откуда полки пошли в свой первый бой, на опушке – заросшие травой окопчики,  в лесу – остатки блиндажей, могильные холмики. Попадались в траве и ржавые каски, пробитые пулями. Было ощущение, что война здесь прокатилась не 35 лет назад, а всего года два-три. В ближайшем селе – Красный Осовец – познакомился с бабушкой, рассказала, как хоронила после боя наших солдат. Поехала на лошади в лес за хворостом, и я с ней. – «Здесь я закопала тридцать солдатиков, у этого дуба с обгоревшим дуплом – четверых… А на поле их, побитых, лежало как снопов…». Бабушка уверяла меня, что в лесу и сейчас еще можно встретить призраки солдат, потому что тогда они не были похоронены.

Так и шел, от одного места боя к другому, от деревни к деревне, лесами, полями. В пятистах метрах от Варшавского шоссе, в лесу под городком Славгородом вышел на место гибели 2-го батальона 771-го полка. Окопчики, ржавые каски и – череп! Сходил в ближайшую деревню за лопатой… Много лет у меня ушло, чтобы разгадать тайну гибели этого батальона. И такая история, что лучше бы не знать… Останки погибших здесь наших солдат-земляков через несколько лет были доставлены в г. Павлово, откуда они были мобилизованы. Тогда на их похороны пришел весь город…

А в то лето 76-го прошел пешком около 700 километров. Бывало и тяжело, но для меня дороги Смоленщины и Орловщины интересней, чем Египет, Турция, Париж… И таких походов было несколько, потом на запад, до города Бобруйска. Вот в Польше в Восточной Пруссии, где воевала дивизия в 45-м,  побывать не удалось.

Материал накапливался, надо было научиться писать. В какой форме изложения должна быть книга? Наконец, придумал: о каждом бое, дополняя друг друга, должны рассказывать рядовые пехотинцы, артиллеристы, командиры взводов, рот, батальонов, полков, плюс документы  – так получается уникальная и правдивая панорама войны в масштабе одной дивизии. Как раз в те годы вышла книга белорусской писательницы Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо». Надо же – и у нее такая же форма подачи материала! Как бы познакомиться… Мой земляк писатель Василий Иванович Белов, когда узнал, что собираюсь в Белоруссию, попросил передать привет его другу писателю Ивану Чигринову. Приехал в Минск, познакомился с Чигриновым – он много писал о войне, а через него со Светланой Алексиевич. Полезный был для меня разговор…

Во время поездок по стране выяснилось, что из ветеранов 137-й дивизии трое – писатели: Григорий Сирота из Риги, Николай Мазурин из Твери и Сергей Ларионов из Саранска. Еще несколько человек были журналистами. Казалось бы, воевали в дивизии, должны бы и книги писать о боевом пути 137-й… Как ни странно, писали – о деревенской и послевоенной жизни, но не о войне. Мне это до сих пор непонятно. Но все же именно они научили, как надо писать, их уроки были очень важными для меня.

Не закончив писать документальный вариант книги, решил попробовать написать художественный – как «Живые и мертвые» Константина Симонова. Мечтал встретиться и с ним – не удалось…

Наконец, книга – события только 41-го и части 42-го года —  готова. Отдал ее на рецензию нижегородскому военному писателю Ивану Ивановичу Бережному. Разнес он книгу в пух и прах: «Да кто тебе все это рассказал? Нельзя о войне так писать! Есть правда, а есть – правдушка…» Прочитал его книги. Странно: он воевал в 132-й дивизии, на одном участке фронта со 137-й, в одно и то же время, но война, описанная Иваном Бережным, заметно отличалась от того, что мне рассказали ветераны, которых я опрашивал.

Я не смогу передать интонацию, с которой один из ветеранов дивизии, полковник Шапошников, однажды сказал мне: «И как мы только победили…» Для себя с самого начала работы над книгой решил: писать только правду, какой бы горькой она ни была. Не должно быть ни пафоса, ни патетики, ни помпезности, если речь идет о войне. Потому что война —  прежде всего кровь, смерть, тяжелейший солдатский труд.

Через несколько лет после смерти Ивана Бережного книгу свою – «Заплачено кровью» — все же издал, без рецензии.  Посчитал, что достаточно будет, если ее одобрили ветераны 137-й дивизии. 

А затем вышел и документальный вариант книги – «Однополчане». В 2014 год художественный вариант книги о 137-й дивизии в издательстве «Яуза» был переиздан двухтомником.

История остальных соединений, сформированных в Горьковской области, так и осталась ненаписанной. Почти не осталось в живых и солдат, которые могли бы рассказать о войне… Зато где-то в архивах, наверное, пылятся дипломные работы моих однокурсников о Парижской коммуне, Англии в средние века, Древнем Египте…

Валерий КИСЕЛЕВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *